Василий Сахаров - Когда пришла чума [litres]
– Это и есть северное сияние? – указал Иван на сумрачное небо с разноцветными пятнами.
– Да, – кивнул Андрей Иванович.
– Красиво… – протянул парень.
Вага снова кивнул и повернулся к ветряку невдалеке от входа:
– Пойдём посмотрим, что там.
Вагрины подошли к ветряку, стоящему на стопоре. В принципе, запустить его нетрудно. Кабель протянуть, подсоединить к генератору и снять стопор.
Осмотревшись, дядька с племянником вышли на край площадки и замерли возле засыпанной снегом спускающейся тропки. Они стояли на вершине невысокой скалы, но разглядеть, что происходит вокруг, не получалось, мешала метель. Но в хорошую погоду видимость должна быть хорошей. Для наблюдения точка подходила идеально. Иван сказал:
– Я в подсобке видел запасные видеокамеры наблюдения и кабели.
– И что? – не понял Андрей Иванович.
– Можно установить их здесь. Две или три. А потом подсоединить к системе наблюдения.
– Идея хорошая. Но кто станет этим заниматься? Думаю, мастеров привлекать нельзя.
– Сам всё сделаю, – усмехнулся Иван.
– А справишься?
– Не боги горшки обжигают. Почитаю техническую документацию и попробую.
– Что же, я не против.
Погуляв на свежем воздухе, Вагрины направились обратно. Но неожиданно снизу прилетел протяжный вой нескольких волков. Он с трудом пробивался через метель, и родственники не придали этому значения. Однако затем еле слышно грохнул одиночный выстрел, и мужчины замерли.
– Гладкоствол, – определил Андрей Иванович.
– Точно, – согласился Иван и, прикрыв лицо рукой, чтобы снег не бил, предложил: – Давай посмотрим, кто из ружья палит?
– Рискованно.
– А мы осторожно. Ветер на нас, волки могут не почуять. Расстояние метров триста – четыреста. Спустимся к сожжённым баракам, а потом в расщелину. Думаю, там всё происходит.
– Волки меня не пугают, Иван. Как бы на чумного не налететь.
– Здесь? Сейчас? Маловероятно.
– Ладно, – решился Андрей Иванович и махнул рукой, – пошли.
49
Мы кинулись спасать совершенно незнакомого нам человека или даже группу людей. Зачем? Для чего? По какой причине? Потом размышлял я над этим и пришёл к очень простому выводу: нехватка адреналина, всему она виной. Что Андрей Иванович, что я, оба люди действия, привыкли к опасности, а в бункере с этим напряг. И вот случай. Волки воют, и кто-то от них отстреливается. Потому и рванули с горки так, что за семь-восемь минут проломились через все сугробы и чудом не свернули себе шею на крутом спуске. Оказались на краю расщелины, откуда открылся вид на поле боя человека с представителями дикой природы.
В сугробе перевернутые сани, по-местному, если не ошибаюсь, нарты. Рядом окровавленный северный олень в упряжи с разорванным горлом, но ещё дёргает ногами. Немного в стороне, прижавшись к каменной осыпи спиной и повернувшись лицом в сторону опасности, невысокий скуластый мужчина в полушубке и без шапки. Под его ногами двустволка. Правая рука неестественно вывернута и прижата к груди, в левой – длинный нож.
Ну и волки, конечно, тут как тут. Восемь хищников белого цвета, полукругом прижавшие человека к скале и готовые его разорвать. Ещё немного, несколько секунд, и они набросятся на мужика. Сначала рывок с одной стороны, отвлекающий, а затем второй с другой, добивающий. Так что шансов на спасение у человека не было. Совсем. Однако ему повезло. Мы рядом, и у нас оружие. Ветер дул в нашу сторону, волки нас не почуяли, мы с тыла, и можно бить на выбор. Тем более что наша позиция на господствующей высоте, а дистанция плёвая, меньше ста метров.
– Работаем! – Андрей Иванович, не задумываясь, сбросил с плеча АКС.
Я последовал его примеру, подготовил ВСС, привычно прижал приклад к плечу (теперь-то практики хватало), поймал в прицел самого матёрого хищника и потянул спусковой крючок.
Отдача у винтореза слабая, а я ещё и в тёплой куртке. Так что её практически не почувствовал. Это хорошо, не отвлекает и не сбивает с цели взгляд. Поэтому я увидел, как пуля разнесла череп волка и снег окрасился красным и чёрным. Цвета крови и мозгов.
Один есть. Второго завалил дядька.
Снова я. В прицеле очередной хищник. Я задержал дыхание и выстрелил. Третий готов, завертелся на месте и замер. И сразу очередной выстрел родича, который в этот раз промазал.
Тем временем волки сообразили, что стаю расстреливают, и, петляя, рванули к выходу из расщелины. Я напоследок выпустил пару пуль и ранил одного, но это уже не важно. Серые хищники сбежали, и мы, переглянувшись с дядькой, поняли друг друга без слов. Был бы мужик больной, волки к нему не подошли бы. Следовательно, зараза к нему не пристала. И что теперь? Он ранен. Бросить его в беде всё равно что подписать смертный приговор, и проще самим его добить. Но прежде чем убирать человека, который непонятно зачем оказался в нашем медвежьем углу, с ним нужно поговорить.
Первым спустился Андрей Иванович, я же подошёл через пять минут. Сначала санный след осмотрел и удостоверился, что он один, а потом с высотки на окрестности в бинокль полюбовался. Хотя увидел мало. Метель усиливалась, и видимость ухудшалась.
Когда я подошёл, старший родич уже успел получить немного информации и мотнул головой в сторону мужика, который по-прежнему стоял спиной к осыпи и не выпускал из руки клинок:
– Знакомься, племяш. Это Ехэр Павлович Вара. Ненец. Коренной житель.
– Привет, абориген, – махнул я рукой мужику. – Меня Иваном зовут.
Тот слегка кивнул и спросил:
– Вы из бункера?
Рука Андрея Ивановича, словно невзначай, поудобнее передвинула автомат, а на его лице появилась недобрая улыбочка. Того и гляди выстрелит. Не со зла, а на всякий случай. Я в общем-то не против, но торопиться не стоит, надо получить как можно больше информации, пока есть такая возможность. Поэтому продолжил разговор с Варой и задал встречный вопрос:
– Откуда о бункере знаешь?
– Весной здесь был, когда строительство шло. Рабочим кое-что привозил. Я им сувениры, поделки разные и оленьи рога, а они мне спирт, тушёнку, некоторые инструменты и стройматериалы. Жаль только, что далеко от моего дома, а то бы торговля лучше была.
– А ты откуда?
– Раньше в Нижней Пеше жил. Слышали о таком месте?
Вспомнив местные карты, которые не так давно изучал, я кивнул:
– Слышали, посёлок к западу от нас. Как там?
– Никак. – Ехэр поморщился, то ли от боли, то ли от досады. – Нет её.
– Чума?
– Да.
– А сейчас где живешь?
– В фактории оленеводов, родичи приютили.
– Далеко отсюда?
– Километров шестьдесят. Двое суток на оленях.
– Да ты опусти нож, – кивнул я на его клинок. – Нормально ведь говорим.
Местный житель посмотрел сначала на АКС дядьки, потом на мой ВСС и, обтерев клинок о штанину, спрятал его в ножны. После чего разговор продолжился.
– Ты зачем сюда забрёл?
– Помощь нужна. Дети болеют, а лекарств нет.
– Чем болеют?
– Грипп и простуда. Думал, с людьми из бункера договорюсь. Тут ведь военные?
– Ага. Военные, и объект режимный. – Я решил не объяснять местному жителю, что он ошибается.
– Понимаю. Только выхода другого нет. Вот я и помчался. В ночь выехал. А тут волки, под утро на мой след встали. Патронов мало, всего полтора десятка. Отпугивал зверьё, сколько мог, а здесь они меня остановили. Один бык, самец оленя, оторвался, а второго звери порвали и меня задели. Короче, спасибо вам, мужики.
Дядька пробухтел под нос:
– Мужики в поле пашут, а мы мужчины. Понимать надо разницу.
Вара снова поморщился и слегка пожал плечами, а я потянул родственника за рукав и, когда мы отошли, спросил его:
– Что будем делать?
– Извечные русские вопросы: кто виноват и что делать? – Носком ботинка он пнул ледышку и ответил: – По мне, проще его завалить. Не видели его и никогда о таком человеке не слышали. Понятно, аборигены в курсе, что в горах убежище. Плохо. Я считал, что пронесёт и свидетелей не осталось. Но раз уж так сложилось, то пусть думают, что здесь место гиблое. Нам бы три-четыре годика продержаться, а потом что-нибудь придумаем. Или на юг откочуем, опустевшие земли занимать, или здесь попытаемся жизнь на поверхности наладить.
– Вот и я о том же, дядька. Надо тянуть время, а без союзников будет тяжело. Поэтому я против нового убийства. Этот Вара – не Наёмник, и не Мика с Морозом. Видно, что человек правильный. Не хочется такого губить.
– Мне тоже не хочется. Но что делать? Предлагаешь отпустить его?
– Да.
– Без оленей с порванной рукой он далеко не уйдёт.
– Можем снегоход ему дать.
– Ишь ты, какой щедрый. У нас их всего три. Если каждому помогать, скоро без штанов останемся.
– Не жлобься, дядька. Я чую, что нам от этого вреда не будет, и снегоход вернут.
